Из ЧКА. Вспомнилось.
— Такая юная — и такая жестокая… — Он смотрел в лицо девушке, и та невольно заслонилась рукой от его взгляда. — Ты права, мои глаза слепы; но у тебя слепое сердце, а потому я вижу дальше, чем ты. Я вижу то, что скрыто от вас, и не стыжусь сказать перед всеми: она прекрасна, мой соловей, моя крылатая песня, а твоя красота — лишь блистающая оболочка, позолоченная скорлупа пустого ореха. Пройдут годы, красота поблекнет, и что останется у тебя? Холеные руки, не знавшие труда, и слепое холодное сердце… Мне жаль тебя... (с)И совсем немного моих размышлизмов...Не знаю, пожалел ли кто-нибудь эту девушку, как пожалел её Дайолен. А вот мне её действительно по-человечески жалко. Потому что не так страшно родиться на свет простенькой и невзрачной, как родиться красивой – и только. Ослепнуть от собственной красоты и начать гнить изнутри, ещё будучи юной. Гнить с головы, как рыба. Потерять возможность смотреть вглубь. Потерять возможность видеть. Потерять возможность чувствовать и понимать.
Кем стала Хаггинн, встретив Дайо?
Звездой, излучающей мягкий, уютный и согревающий свет. А, впрочем, ею она была всегда. Просто сиять стала чуточку ярче.
Кем же станет та девушка-красавица через несколько лет?
Одинокой озлобленной тёткой. Некрасивой, неумной, несчастной… пустой.
В мире нет вещи страшнее Пустоты. Жаль, что от этой Пустоты ещё не придумали вакцину. И не начали делать прививки против этой Пустоты – с самого детства…